Этой весной в Архангельске появятся таблички «Последний адрес» в память о невинных людях, уничтоженных в годы сталинских репрессий.
Жильцы дома на Суфтина, 35, поставили свои подписи за то, чтобы на нём появилась памятная табличка. Фото автора.
Одно имя – одна жизнь
В областном центре российский общественный проект «Последний адрес» начал действовать год назад. Тогда активисты стали собирать информацию о земляках-героях. Сразу поясню: термин «герой» я использую целенаправленно, ибо считаю, что определение «жертва» едва ли применимо к тем, кто был уничтожен в терроре государства против своих граждан. Кроме того, среди убитых, отправленных в тюрьмы, лагеря и ссылки было много достойных людей, назвать которых жертвами унизительно по отношению к ним. И, если уж говорить собственно о жертвах репрессий, по мнению историков и философов – это общее определение, ведь жертвами зла были и те, кто уничтожен, и те, кто уничтожал.
«Одно имя, одна жизнь, один знак» – таков принцип проекта, который сегодня действует в нескольких городах России. Первые 18 памятных табличек, небольшие пластины из нержавеющей стали, активисты установили в Москве в декабре 2014 года. Установке каждого знака предшествует сбор подписей нынешних жильцов либо получение разрешения на установку таблички у организации, расположенной в этом доме (если он перестал быть жилым). Координатор архангельского отделения российского движения «Последний адрес» Дмитрий Козлов поясняет:
— Идёт переписка с организациями, которые занимают дома, где проживали репрессированные. Либо современные здания поставлены на месте домов, где жили люди, подвергшиеся репрессиям.
Один из адресов – Банковский переулок, 1. Предполагается, что на этом доме появятся сразу несколько знаков. Один – памяти полковника Ивана Кашубы (бывшего ординарцем у знаменитого генерала Скобелева). Кашуба в годы Гражданской войны оказался в Архангельске и не пожелал эвакуироваться вместе с миллеровской армией. Вскоре после прихода красных Кашуба с группой других лиц был обвинён в контрреволюционном заговоре и расстрелян. Дата казни неизвестна.
Памятные таблички могут расположиться также на Дворце спорта профсоюзов. Крупное здание накрыло собой целую маленькую улочку, на которой жил северный писатель, сотрудник газеты «Правда Севера» Николай Ауров. Писатель был арестован по сфабрикованному обвинению и погиб в лагере перед самой войной либо во время Великой Отечественной.
«Скажи маме, что я вернусь»
Собрать подписи жильцов в одном из архангельских домов, вопреки ожиданиям, оказалось несложно. Расположен он по адресу Серафимовича, 35. В нём 15 декабря 1937 года был арестован житель Архангельска Игнатий Бессонов. По ложному обвинению в систематической контрреволюционной агитации 29 декабря его приговорили к расстрелу и 9 января 1938-го казнили.
Спустя 19 лет, 28 февраля 1957 года постановление Архангельского областного суда отменило решение «тройки» при УНКВД по Архангельской области, а дело прекратило за отсутствием состава преступления. Только вот человека, даже реабилитированного по решению суда, не вернуть. Да и семье об этом сообщили уже совсем поздно – в 1994 году! Зато теперь, ещё два десятилетия спустя, можно вернуть хотя бы его доброе имя.
— Нынешние жильцы дома по Серафимовича, 35, встретили меня приветливо, с пониманием, – рассказывает Дмитрий Козлов. – Согласились: память о незаконно убитом человеке надо сохранить, без долгих объяснений поставили свои подписи. Лишь посетовали, что дом, хотя и является памятником истории, возможно, простоит уже совсем недолго – он практически превратился в руины.
Об отце, Игнатии Бессонове, рассказала его старшая дочь Лидия Тамицкая. Первое, что замечаешь в её доме – печать благородства, отличающая и саму хозяйку. Будучи лично знакомым с несколькими детьми репрессированных, отмечу: эти особые чистота и благородство – одни из основных черт таких людей. Одновременно закалённых и мягких.
Детей в семье Игнатия Бессонова было трое, старшая Лида и два её брата, которым к моменту ареста папы было девять и пять лет. Когда отца 15 декабря 1937 года арестовали, Лидии было 11 лет. В тот день девочка была дома одна.
— Пришли два таких здоровенных мужика в сапогах, с ними – одна из наших жилиц. И начали обыск. Запомнила я одно. Один из них говорит: «Девочка, у тебя есть линейка?» Я ему линейку дала, а сама удивилась. Смотрю: линейкой они стали водить между большим зеркалом и его рамой. Мне всё это было так страшно.
Отец пришёл с работы, как обычно, к концу дня. Его сразу забрали. Папа оглянулся в дверях: «Скажи маме, что я скоро вернусь».
Как вспоминает Лидия Игнатьевна, её мама писала в «органы», чтобы узнать о судьбе мужа. В ответ пришла бумага: арестован и осуждён «тройкой» на десять лет без права переписки. Время шло, и ещё позднее Евстолии Платоновне пришло свидетельство о смерти:
— Это я хорошо помню: мама его принесла, показала мне. Я читаю: «Причина смерти – менингит, дата смерти – прочерк, похоронен – прочерк. И больше ничего. Мама с этим и умерла в 1975 году, больше ничего не знала и никуда не писала.
Игнатия Бессонова расстреляли через 25 дней после ареста, 9 января 1938 года.
Годы страха
За время, прошедшее с момента ареста до полной реабилитации отца, больше всего пострадала Лидия Игнатьевна как старшая дочь. Хотя её младшему брату тоже досталось. Его как сына «врага народа» не приняли в мореходную школу.
Лидия, отучившись в техникуме с хорошими результатами, в 1944 году имела право свободного распределения для трудоустройства:
— Одной из первых мне дали право выбрать, куда я хочу поехать. Я любила выдумывать и сказала: «Хочу во Владивосток!». А мне говорят: «К сожалению, вы не можете туда ехать, потому что вы – дочь врага народа». Я сразу сникла: «А куда же я могу?» «Омск – тоже хороший город», – любезно ответили мне.
В Омске начинающий специалист проработала меньше года. Там за Лидией стал ухаживать молодой человек, поляк, которых в сибирском городе было очень много. Война уже закончилась, и он как приличный человек предложил жениться и уехать с ним в Польшу. Девушка написала домой, а в ответ пришла телеграмма, что мама сильно больна.
— Когда вернулась домой, мама мне говорит: «Ты представляешь? Если бы ты уехала за границу, нас бы тут совсем со свету сжили!» Мы боялись всего, – вспоминает Лидия Игнатьевна.
Прошло ещё несколько лет жизни и работы в Архангельске. Однажды начальница Лидии вызвала её и ещё двух сотрудниц и сказала, что должна с ними расстаться, потому что их отцы были враги. Лидия Игнатьевна вспоминает:
— На это было и печально, и страшно смотреть, она расстроилась больше нас. Лишь сказала: «Я не буду вам ничего записывать, что вы – дети «врагов народа». Меня уволила по сокращению штатов.
Лидия Игнатьевна вышла замуж. Муж – участник Великой Отечественной, в сражении на Курской дуге получил тяжёлое ранение. В 1965‑м, когда в Советском Союзе впервые официально отмечали День Победы, фронтовик как порядочный человек, воодушевившись, решил вступить в партию. Он в то время работал в Архангельске в военном порту, была написана очень хорошая характеристика.
— Его вызвали в райком, – рассказывает Лидия Игнатьевна, – казалось, это уже заключительный этап. И вдруг там один человек говорит: «А на ком вы женаты? Ваша жена – дочь врага народа». Муж хлопнул дверью и ушёл. Пришёл домой – на нём лица нет, весь трясётся. И ни в какую партию больше не вступал.
На протяжении всей нашей долгой беседы Лидия Игнатьевна не раз повторяла:
— Единственное, что жаль – мама не узнала всей правды. Троих нас она вырастила. И всё же приятно, что хоть сейчас взялись восстанавливать эту память.