Фото: Артем Филатов
В субботу утром на пересечении двух оживленных улиц в центре Петербурга останавливается необычная группа. Издалека можно решить, что это экскурсанты. Они стоят перед домом, слушают крупного мужчину с бородой, внимательно изучают фасад, кто-то даже «простукивает» стены. Затем приходит человек с дрелью и в выбранном месте устанавливает лаконичную металлическую табличку. Так на карте города появляется еще один «Последний адрес».
Малый проспект Петроградской стороны, дом 1. Отсюда в 1937-м чекисты забрали две польские семьи. В июле был арестован художник-карикатурист, классик советской графики Бронислав Малаховский. Его расстреляли, а жену Марию выслали из Ленинграда в Казахстан, позднее она умерла в тюрьме. На открытие памятной таблички пришла правнучка художника, Станислава. Как государство разрушило жизнь семьи, она узнала еще в раннем детстве:
«Я не воспринимала это как реальную историю. Я была маленькая и думала, что это сказка. Больше всего боялась, что приедут какие-то люди на черных машинах, увезут… И только через несколько лет я поняла, что это была не сказка, а правда»
Соседом художника Малаховского был инженер Станислав Козловский, начальник бюро завода «Пластмасс». За ним пришли в сентябре 37-го и тогда же расстреляли. Жена с 11-месячным сыном Генрихом отправилась по этапу в Кемеровскую область. От гибели ребенка чудом спасла тетя, которая ухитрилась забрать его из лагеря. Сейчас Генриху Станиславовичу почти 80. По его словам, установка таблички — это похороны отца спустя десятилетия после гибели.
«Здесь, в отличие от братской могилы, табличку видит народ. И будут спрашивать, что это такое. И думаю, что властям это надоест и таблички просто уберут. Я еще в начале засомневался, надо ли устанавливать. А то отца второй раз расстреляют. Просто уберут эту доску и все»
Про себя Генрих Станиславович говорит: «Родился при Сталине, умру при Путине». Он считает, что времена, когда власть видела в гражданах предателей и шпионов, еще могут повториться. Поэтому хочет получить вид на жительство в Польше хотя бы для своих потомков. Инициатор проекта «Последний адрес», журналист и оппозиционер Сергей Пархоменко говорит, что сейчас российское государство не мешает вспоминать жертв репрессий, но и не осуждает организаторов большого террора.
«В развитии нашего проекта не принимает никакого участия ни власть, ни государство. Это в прямом смысле слова народная инициатива, которая существует сама по себе. Слава богу, у чиновников в разных городах хватает сегодня рассудительности, чтобы не пытаться этому препятствовать. Существует молчаливый нейтралитет»
Установить последний адрес, то есть дом и квартиру, в которую приходили сотрудники НКВД, удается не сразу. Нумерация зданий в Ленинграде несколько раз менялась. Найти дом, в котором проживал еще один фигурант «польского дела», бухгалтер Павел Беленький с супругой Лидией и сыном Владимиром, удалось только по фотографии. В материалах НКВД был указан другой адрес. Сын расстрелянного бухгалтера Владимир Беленький сейчас живет в Москве, поэтому на открытии таблички зачитали его письмо:
«Я вышел из дома в другую жизнь ранним утром 37-го года в шестилетнем возрасте. Мама разбудила меня, чтобы отвести к своим родным. В комнате за столом сидела тетя, которая перебирала наши фотокарточки. Мы с мамой вышли на улицу в сопровождении дяди в военной форме и пошли на улицу Ленина, где жили наши родные»
Самая первая табличка памяти репрессированных поляков была установлена еще в марте на знаменитом Фонтанном доме – музее Анны Ахматовой. Это произошло по инициативе Анны Каминской. Ее папу, Генриха Каминского, арестовали в разгар войны, на фронте. А дедушку, известного искусствоведа и гражданского мужа Анны Ахматовой Николая Пунина, забрали в 49-м, он погиб в лагере. Анна Генриховна рассказала, что недавно ее семья нашла могилу деда и установила надгробие.
«Табличка является ответом тем людям, которые хотят помнить и знать об этом. А тем, кто не хотят, я рекомендовала бы накопить денег и съездить на север: в Воркуту, Абезь, Инту. Вот откуда мы вернулись. Мы там установили надгробие на могиле Николая Николаевича Пунина, он погиб в лагере в 400 км от Воркуты»
Таблички «Последнего адреса» появляются не только в Москве и Петербурге, но и в малых городах России. В том числе по инициативе местных жителей, которые вспоминают, что рядом с ними жили высланные поляки, немцы, литовцы и представители других национальностей. Всего поступило более 800 заявок.