Дом Иерусалимского Патриаршего подворья по адресу Гоголевский бульвар, 29 был построен в 1892 году по проекту архитектора А.С. Каминского. В 1910-х годах в доме размещалось Генеральное консульство Греции. В 1918 году в квартире №12 находился Наркомат по делам национальностей, возглавляемый Сталиным. В 1930-х годах дом был надстроен верхним этажом. В 2004 году здание при реконструкции было практически полностью снесено – сохранился лишь фасад.
По данным “Мемориала”, по крайней мере восемь жильцов этого дома были в свое время репрессированы. В апреле 2016 года мы установили таблички четверым из них.
Сегодня здесь появились еще три памятных знака.
Фердинанд Станиславович Красинский-Ладовский (Болеслав Пиотровский) родился в 1898 году в Варшаве в семье польских интеллигентов. Получил высшее образование.
В годы Первой мировой войны, возможно, служил в царской армии и после Октябрьской революции был завербован советской разведкой. Во всяком случае, по сведениям из Энциклопедии военной разведки (Алексеев М.А., Колпакиди А.И., Кочик В.Я. Энциклопедия военной разведки. 1918-1945 гг. М., 2012), в 1930-е годы он – сотрудник советской военной разведки в Польше и вольном городе Данциге (Гданьске), периодически выезжал с заданиями в другие страны. В СССР же работал (или только числился для прикрытия) инженером в Наркомате обороны.
Красинского-Ладовского арестовали 27 ноября 1936 года – еще до начала «польской операции». Скорее всего он попал под мартовское Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) 1936 года «О мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских, террористических и диверсионных элементов». В СССР якобы «скопилось большое количество политэмигрантов, часть из которых является прямыми агентами разведывательных и полицейских органов капиталистических государств». Поэтому был отдан приказ произвести полный переучет политэмигрантов для очистки международных организаций на территории СССР «от шпионских и антисоветских элементов», для чего была создана комиссия под председательством секретаря ЦК Н.И. Ежова.
Красинский-Ладовский был обвинен в «шпионаже в пользу польской разведки». Его имя есть в сталинских списках от 31 июля 1937 года. Он был расстрелян 4 августа 1937 года. Ему было 39 лет.
Фердинанд Станиславович Красинский-Ладовский был реабилитирован в 1997 году.
Арон Моисеевич Долматовский родился в 1880 году в Ростове-на-Дону в многодетной (девять детей) еврейской семье. Его отец, Моисей Долматовский, был торговцем готовым платьем, дела его шли хорошо, что позволило ему в дальнейшем стать купцом 1-й гильдии.
В 1899 году Арон Долматовский, окончив гимназию, поступил на юридический факультет Харьковского университета, но на втором курсе за участие в студенческих беспорядках был выслан в родной Ростов-на-Дону под гласный надзор полиции. В последних классах гимназии он сблизился с революционной интеллигенцией, по преимуществу социал-демократами, и принимал участие в студенческом движении.
В конце 1901 года Долматовский получил разрешение выехать в Европу и поступил сначала на естественно-философский, а затем на юридический факультет Гейдельбергского университета. Еще будучи студентом, в 1905 году Долматовский женился на Адели Марковне Ингал, которая тоже училась за границей, в Швейцарии (впоследствии всю жизнь она работала в Государственной библиотеке СССР им. В.И. Ленина, умерла в 1958 году). В семье родилось двое сыновей: Юрий (будущий конструктор автомобилей и историк автомобилестроения) и Евгений (будущий поэт и прозаик).
В 1907 году, по окончании университета в Гейдельберге, Арон Моисеевич переехал жить в Москву, где экстерном сдал экзамены на юридическом факультете Московского университета и был зачислен в помощники присяжных поверенных. После Октябрьской революции он одно время жил между Ростовом-на-Дону и столицей, окончательно перебравшись в нее к 1922 году. Вступив в Московскую губернскую коллегию защитников, он в скором времени был избран членом президиума коллегии.
В эти годы Арон Моисеевич уже много преподавал: в Донском университете, в Ярославле, с 1926 года состоял доцентом МГУ по хозяйственному праву, читал курс кооперативного права в Промышленно-экономическом институте. Кроме того, он читал лекции по хозяйственному праву и гражданскому процессу стажерам коллегии, причем в рабоче-крестьянской группе стажеров преподавал бесплатно. Адвокаты старой выучки, несмотря на «классовую чуждость», пользовались определенным авторитетом у многих новых специалистов. Некоторых, в том числе Долматовского, даже допускали до участия в составлении законопроектов.
Весной 1928 года Долматовский стал одним из 15 защитников в процессе обвиняемых по так называемому Шахтинскому делу. Это был показательный процесс, сфабрикованный ОГПУ для развязывания кампании борьбы с «вредительством и саботажем». Участники процесса в большинстве своем были представителями еще дореволюционной технической интеллигенции, которых обвиняли в «экономической контрреволюции». Слово «шахтинцы» стало широко использоваться в прессе в качестве синонима для обозначения «вредителей». По назначению президиума Коллегии защитников Долматовский вел дело гражданина Германии Вильгельма Бадштибера, монтера немецкой фирмы. Вместе с другими адвокатами он немало сделал, чтобы выдвинутые против 53 осужденных обвинения в глазах здравомыслящих людей выглядели бездоказательными. В итоге Бадштибер получил год условно.
Рис. Н.И. Кравченко
Известия, 1928 год
12-18 апреля 1933 года Долматовский выступил защитником на заседании Специального присутствия Верховного суда СССР по делу о вредительстве на электростанциях СССР. В этом деле он стал адвокатом двух английских подданных, Альберта Вильяма Грегори и Чарльза Нордволла, объявленных «вредителями» и «английскими шпионами» (что и сыграло впоследствии роковую роль в жизни самого Долматовского).
Грегори за недостаточностью улик оправдали, Нордволла, которому грозил срок, благодаря обстоятельному разбору Долматовским свидетельских показаний против него выслали из СССР, запретив в течение пяти лет возвращаться в страну.
28 марта 1938 года Арона Моисеевича арестовали. Сначала он содержался в Таганской тюрьме, затем в Лефортовской тюрьме, а под конец следствия – в Бутырской тюрьме. В обвинении было сказано, что Долматовский с 1922 года был «участником антисоветской кадетско-меньшевистской организации, ставившей своей целью свержение советской власти и установление буржуазно-демократического строя в СССР…». На Долматовского, по версии следствия, была возложена задача «по налаживанию связи с меньшевиками и кадетами, находящимися заграницей, с целью выработки методов борьбы против Советской власти». Защита англичан в «деле о вредительстве на электростанциях» и других иностранцев была преподнесена как форма налаживания таких связей.
В это время Долматовский был уже профессором, доцентом Московского юридического института и членом Московской городской коллегии защитников. «Дело Долматовского», очевидно, было частью большого «дела о кадетско-меньшевистской антисоветской контрреволюционной организации в Московской коллегии защитников», – хотя формально это было много разных дел, но они все взаимосвязаны, и в них часто повторяются одни и те же протоколы очных ставок и допросов.
Супруга арестованного Адель Марковна обратилась с письмом к тогдашнему прокурору СССР Андрею Вышинскому:
«Дорогой Андрей Януарьевич!
Вы хорошо знали моего мужа… Он был участником известных судебных процессов над шахтинскими вредителями и вредителями на электростанциях СССР. Как защитник он выполнял свой профессиональный долг, разберитесь…»
Ответа на обращение не последовало.
Когда отца арестовали, поэт Евгений Долматовский учился на последнем курсе Литературного института. Вот как он описывает то время: «…Моя жизнь была просто ужасна. Одни товарищи обходили стороной, старались не замечать… Признаться, еще досадней стало сочувствие других… Хорошие люди, они так заметно подчеркивали, что все знают и понимают, так жалеют нашу семью… А для меня всегда и в любом проявлении жалость воспринималась как оскорбление, как унижение. <…>
Маленький карьерист и негодяйчик из комсомольской ячейки завел на меня “дело”. Почему? За что? ”Сам знаешь! Посмотрим, как ты поведешь себя на бюро”. Некоторые отрекались от родственников – врагов народа, их оставляли в комсомоле со строгим выговором».
Поэту повезло – вместе с большой группой писателей он был награжден орденом «Знак Почета». А в те времена «получение ордена было событием, резко менявшим судьбу человека опального, находящегося под угрозой, каким тогда был я. <…> Рассмотрение моего “дела” отменили. <…>
Но в нашем доме все осталось по-прежнему – мы с матерью продолжали стучаться в закрытые окошечки приема передач в тюрьмах, но передачи у нас не принимали».
Подлинную дату гибели Арона Моисеевича семья узнала только после смерти Сталина. Долматовский был расстрелян 20 февраля 1939 года, в день приговора.
Арон Моисеевич Долматовский был реабилитирован в 1954 году.
***
В тексте использованы материалы из воспоминаний Е. Долматовского «Очевидец», книги А.А. Рогаткина «Адвокатское товарищество», а также материалы Дмитрия Шабельникова, автора просветительского проекта «Защитники, которых никто не защитил» (совместно с «Адвокатской газетой»), рассказывающего о репрессированных в 1930-е годы московских адвокатах.
Морис Рафаилович Розенблюм родился в 1894 году в Нью-Йорке, получил высшее образование.
Мы не знаем, каким образом он попал в Россию, вступил в ВКП(б) и довольно быстро сделал карьеру: к концу 1930-х годов он возглавлял отдел внешнеторгового объединения «Разноэкспорт» Наркомата внешней торговли СССР.
Арест, а затем и расстрел народного комиссара внешней торговли Аркадия Розенгольца, в прошлом профессионального революционера, члена РСДРП с 1905 года, трагически отразились на судьбе многих сотрудников Наркомата внешней торговли. Розенгольц проходил по так называемому Третьему московскому процессу, или Процессу антисоветского «право-троцкистского блока». Дело, по которому судили видных партийных деятелей, в том числе А.И Рыкова и Н.И. Бухарина, слушалось со 2 по 13 марта 1938 года. Нарком был объявлен опаснейшим заговорщиком, втянутым в контрреволюционную борьбу. Он был расстрелян 15 марта 1938 года.
Под жернова Большого террора попали и сотрудники «Разноэкспорта», где работал Розенблюм. Председатель внешнеторгового объединения З.М. Давыдов был арестован 21 октября 1937 года по обвинению в участии в диверсионно-террористической организации и через полтора месяца – 9 декабря – был расстрелян. Розенблюма арестовали 23 мая 1938 года и обвинили в «шпионаже». Его имя есть в сталинских списках от 12 сентября 1938 года. Через четыре месяца был вынесен приговор Военной коллегии Верховного суда СССР – высшая мера наказания. В тот же день, 16 сентября 1938 года, Розенблюм был расстрелян. Ему было 44 года.
Морис Рафаилович Розенблюм был реабилитирован в 1956 году.
Церемония установки табличек "Последнего адреса": фото,
видео: Фердинанд Станиславович Красинский-Ладовский;
Арон Моисеевич Долматовский, автор проекта "Защитники, которых никто не защитил"
Дмитрий Шабельников о деле Арона Долматовского; Морис Рафаилович Розенблюм.
