Дом писательского кооператива на углу Тверской и Камергерского переулка был спроектирован архитектором С.Г. Чернышевым в 1929-1930 годах, строительство его завершилось в 1931 году. В этом доме жили многие известные поэты и писатели, некоторым из них на фасаде дома установлены мемориальные доски.
Согласно базам «Мемориала», не менее девяти жильцов этого дома стали жертвами политических репрессий, пятеро из них были писателями или поэтами. Сегодня мы установили табличку «Последнего адреса» в память об одном из жителей дома, арестованном здесь и больше сюда не вернувшемся.
Бруно Ясенский (Виктор Яковлевич Зисман) родился в 1901 году в городе Климонтув Сандомирского уезда Радомской губернии, входившей в состав Российской империи (сейчас это Свентокшиское воеводство в Польше). Отцом его был известный еврейский врач Яков Гершонович Зисман, матерью – полька и католичка Евфемия Мария Модзелевская. Родители Бруно поженились в 1892 году. По тогдашним законам один из них должен был сменить вероисповедание, и Яков, окончивший гимназию, медицинский факультет Варшавского университета и имевший диплом врача, ради соединения с любимой женщиной принял крещение и стал протестантом-евангелистом, изменив при этом свое имя на Якуба.
Молодожены обосновались в маленьком городке Климонтув, когда-то крупном торговом центре, позднее оказавшемся вдалеке от торговых путей. Здесь Якуб Зисман получил место врача. Будучи человеком добрым и отзывчивым, он бесплатно лечил бедняков, помогал им деньгами, выписывал бесплатные рецепты, за которые потом сам же и расплачивался с аптекарями. Все свободное время он посвящал общественным делам: по его инициативе в городке открылось отделение банка, новая школа, библиотека, касса взаимопомощи.
В 1895 году в семье родился первенец – сын Ежи, в 1897 – дочь Ирена, в 1901 – младший сын, названный Виктором. Несмотря на то, что дети были крещены, видимо, предчувствуя все угрозы, которые несла в себе еврейская фамилия, родители совершили неожиданный шаг: оформили их фиктивное усыновление другим человеком. В регистрационных книгах Климонтува сохранилась запись: «Виктор Зисман постановлением Казенной палаты на заседании, состоявшемся 25 сентября 1908 года (номер дела 27157 от 26 сентября 1908 года) признан усыновленным Иваном Людвиковичем Ясенским и его женой Анелей Адамовной. Ему дана фамилия Ясенский». Так будущий писатель стал Ясенским, а псевдоним Бруно он позднее выбрал себе сам. Когда пришло время поступать в гимназию, родители отвезли мальчика в
Варшаву, и он был принят в только что открывшуюся гимназию имени Николая Рея.
В годы учебы Виктор проявил разнообразные способности и таланты, но прежде всего страсть к сочинительству. Он основал классную газету, потом стал выпускать рукописный журнал, полностью состоявший из произведений самого редактора. В гимназические годы он занимался также переводами на польский сочинений великих немецких писателей (Гете и Шиллера), много переводил и с русского, в частности, очень удачно переложил на польский многие басни И.А. Крылова, которые пользовались большим успехом.
Спокойное течение жизни прервала Первая мировая война. Якуб Зисман был призван в армию военным врачом. Ему присвоили офицерское звание, а его жене и детям предложили эвакуироваться в центральную Россию. Они обосновались в Туле, но вскоре семья перебралась в Москву и стала частью большой польской общины. Москва оглушила Виктора новыми культурными и литературными впечатлениями, прежде всего громкими заявлениями нового искусства, центром которого был по-своему воспринявший и претворивший европейский опыт русский футуризм. Хлебников, Бурлюк, Маяковский, Северянин стали кумирами юноши, а их манифесты – теоретической опорой для его первых творческих опытов.
В 1918 году Виктор окончил гимназию. На выпускном вечере он читал свои стихи, написанные уже под влиянием авангардной, сокрушающей классические традиции эстетики футуристов.
После окончания войны семья смогла вернуться в Польшу, ставшую самостоятельным государством. Родной Климонтув братья и сестра вскоре покинули: Ежи по стопам отца поступил на медицинский факультет Варшавского университета. Ирена готовилась к экзаменам в консерваторию, а Виктор стал студентом философского факультета Ягеллонского университета в Кракове. Родители остались в Климонтуве, и все вместе они собирались теперь только на летних каникулах. Учеба в университете нисколько не охладила литературные увлечения Виктора. В апреле 1920 года состоялась его первая поэтическая публикация, следующая уже была подписана псевдонимом Бруно Ясенский.
За месяц до этого он с двумя единомышленниками – поэтом Станиславом Млодоженцом и поэтом и художником Тытусем Чижевским – объявил о создании в Кракове клуба футуристов. Это объявление, как и положено, сопровождалось выпуском манифеста, ниспровергавшего все старые литературные и культурные традиции вплоть до орфографии. Название «Pod Katarynką» («Под шарманкой»), было дано клубу в честь знаменитой тогда русской кубофутуристки Елены Гуро и книги ее стихов «Шарманка».
В 1921 году вышла первая поэтическая книга Ясенского «Сапог в петлице». Критика встретила ее довольно прохладно, отметив очевидное и сильное влияние, которое оказывали на молодого польского поэта русские футуристы, в частности, Игорь Северянин. Подражанием Маяковскому и другим футуристам была и отмеченная во многих воспоминаниях эпатажная манера одеваться и вести себя во время выступлений, демонстрируя ироническое презрение к «толпе».
В это время Зисманов-Ясенских постигло страшное горе: умерла любимица семьи Ирена. Жизнь родителей совершенно переменилась: они замкнулись, ушли в себя. Тяжело пережили удар и братья. В 1922 году в память покойной Бруно написал поэму «Песнь о голоде», которую исследователи по манере и интонации сближают с «Облаком в штанах» Владимира Маяковского.
Постепенно под влиянием социальных и политических событий, происходивших в Польше, молодой поэт потерял интерес к авангардной эстетике и литературным экспериментам. Впечатления от восстания краковских рабочих 1923 года подтолкнули его к мысли о необходимости пересмотра творческих позиций. Он начинает заниматься журналистикой, и сотрудничать с изданиями левого толка, в том числе и коммунистическими. В 1923 году, после окончания университета, Бруно женится на дочери богатого Львовского торговца Кларе Арем и переезжает во Львов. Этот город с богатыми культурными традициями в те годы по числу жителей опережал Краков, здесь Ясенскому, как казалось, открывались широкие перспективы занятий литературой и журналистикой. Какое-то время он действительно сотрудничает с легальным органом польской компартии — газетой «Рабочая культура», работает литературным редактором полулегальной львовской «Рабочей трибуны», пытается осуществить и разные культурные проекты, но они проваливаются. Ни журналистика, ни литература не приносят молодой семье достаточных для существования во Львове средств, и в 1925 году Клара и Бруно уезжают в Париж.
В Париже Ясенский продолжает заниматься журналистской работой, пишет для львовских газет «Новый век» и «Львовский курьер». Он все более проникается коммунистическими идеями: переводит на польский статьи Ленина, вступает в польскую фракцию французской компартии, занимается политической пропагандой среди земляков и французских рабочих.
Но главным событием его парижской жизни становится роман «Я жгу Париж». Он был написан в ответ на роман французского писателя Поля Морана «Я жгу Москву». Поль Моран после установления дипломатических отношений Франции с Советским Союзом в качестве советника посольства приехал в Москву. Здесь он с близился с культурной элитой, познакомился с Маяковским, стал частым гостем салона Лили Брик. При этом, не будучи слишком расположен к большевистской власти, он с иронией отмечал сближение деятелей культуры с власть имущими и написал на эту тему злую книгу, высмеивавшую этот альянс деятелей искусства с партийным начальством. В романе под говорящим псевдонимами и довольно неприглядно выведены многие реальные участники культурной жизни тех лет, в частности, Владимир Маяковский. Выход книги стал некоторой сенсацией, а Бруно Ясенский был возмущен покушением на его кумиров и оскорбительным отзывом о стране, которая была для него «флагманом прогресса». В ответ он и написал утопический памфлет «Я жгу Париж». Сюжетом романа является гибель французской столицы от чумы. Ясенский рисует страшные картины болезни, смерти, пожаров, превращающих город в руины, на обломках которых возникает новая коммунистическая республика. Роман, разумеется, был с восторгом встречен в СССР, в 1928 году издан по-русски в издательстве «Московский рабочий», а вскоре в «Юманите» вышел и перевод на французский язык. Однако французские власти этот роман вовсе не одобрили, сочли враждебным и подрывным – в результате, Ясенский был принудительно выслан за пределы Франции. В ответ на это десятки французских писателей выступили с протестом против этого покушения на свободу слова, но права вернуться в Париж Бруно Ясенский так и не получил.
Ему удалось приехать во Францию нелегально, но через несколько месяцев он был снова выслан. Оказавшись в Берлине, Бруно принимает решение ехать в Советский Союз, где, он уверен, его ждет теплый прием. На пароходе он добирается до Ленинграда, а оттуда весной 1929 года поездом приезжает в Москву. На перроне его ждет толпа встречающих с цветами и приветственными транспарантами.
По поводу этого события «Правда» писала: «Приветствуем Бруно Ясенского – несгибаемого бойца на фронте пролетарской культуры Запада!», но заметка в польской газете «Rzeczpospolita» звучала иначе: «В Москву прибыл высланный из Франции за антигосударственную деятельность варшавский еврей Бруно Ясенский. Писатель-диверсант был восторженно принят в советских литературных кругах».
В Москве жизнь и карьера Ясенского сложились весьма удачно: он стал главным редактором журнала «Культура масс», возглавил литературный отдел польскоязычной газеты «Trybuna Radziecka» («Советская трибуна»). Вскоре он женился на писательнице Анне Берзинь, с которой познакомился в день приезда в Москву.
В апреле 1930 года Ясенский вступил в ВКП(б), затем стал ответственным секретарем «Интернациональной литературы», органа Международной организации революционных писателей (МОРП). МОРП, секретарем которой также стал Ясенский, работала в тесном контакте с Российской ассоциацией пролетарских писателей (РАПП), возглавляемой Леопольдом Авербахом. Впоследствии, когда накануне создания Союза советских писателей РАПП была разогнана, гонения на нее не коснулись Ясенского, но затем близость в Авербаху, который к тому же был шурином Ягоды, сыграли немалую роль в гибели писателя.
Ясенский постепенно превращается в типичного литературно-партийного функционера, творчество которого теперь определялось «социальным заказом» и заданиями партии. Он начинает писать по-русски, в 1933 году выпускает роман «Человек меняет кожу», посвященный строительству Вашхского канала в Таджикистане. Метафорическое название романа целиком относится и к судьбе самого автора. В 1934 году он принял участие в знаменитой поездке писателей на строительство Беломорско-Балтийского канала и восторженно отчитался о своих впечатлениях от этой «великой стройки». В 1933 году Ясенский стал членом Верховного совета Таджикистана, а в 1934, после создания Союза писателей СССР, стал членом его правления.
Этот карьерный взлет продолжался недолго, и уже в 1936 году Ясенский становится объектом партийной критики. Его связи в писательской среде, близость со многими впавшими в немилость государственными деятелями, польское происхождение – все это подготовило трагическую гибель Бруно Ясенского. В начале 1937 года в его адрес прозвучали обвинения в троцкизме и отклонении от партийной линии. Весной последовало исключение из ВКП(б) и Союза писателей.
31 июля 1937 года Бруно Ясенский был арестован. Как и многие его товарищи по несчастью, он под чудовищным давлением признался в участии в польской националистической организации. В тюрьме он написал стихотворение, адресованное Ежову, с просьбой исправить совершаемую несправедливость. Оканчивается стихотворение так:
«Шагай, моя песня, в знаменном строю,
Не плачь, что так мало с тобою мы пожили.
Бесславен наш жребий, но раньше ли, позже ли –
Отчизна заметит ошибку свою».
17 сентября 1938 года Бруно Ясенский был расстрелян.
Анне Берзинь, отказавшейся отречься от мужа, арестованной вслед за ним и много лет проведшей в лагерях, удалось сохранить рукопись неоконченного романа Ясенского «Заговор равнодушных».
В 1955 году Бруно Ясенский был реабилитирован, а в 1956 году журнал «Новый мир» опубликовал этот роман, в котором звучат самые, пожалуй, известные слова писателя: «Бойся равнодушных – они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство».
Церемония установки таблички "Последнего адреса":
фото, видео_1, видео_2, видео_3
| *** |
| База данных «Мемориала» содержит сведения еще о восьми репрессированных, проживавших в этом доме. Если кто-то из наших читателей хотел бы стать инициатором установки мемориального знака кому-либо из этих репрессированных, необходимо прислать в «Последний адрес» соответствующую заявку. Подробные пояснения к процедуре подачи заявки и ответы на часто задаваемые вопросы опубликованы на нашем сайте. |