Москва, Краснопрудная улица, 22-24

По адресу Краснопрудная улица, дом 22-24 в 1932-1937 годах архитекторы З.М. Розенфельд и И.А. Фомин построили по заказу Центрального управления делами Наркомата путей сообщения (НКПС) ведомственный жилой дом – «Дом ударника НКПС». Длинный (11 подъездов) восьмиэтажный кирпичный дом был возведен в стиле постконструктивизма, посередине дом «разбит» встроенной в фасад огромной аркой.

Согласно базе «Мемориала», 16 жителей этого дома были репрессированы. 13-ти из них мы сегодня устанавливаем мемориальные знаки. Поскольку дом был ведомственным, большинство из них работали в системе Наркомата путей сообщения, некоторые в разное время служили на КВЖД в северном Китае. Репрессии 1937-38 годов коснулись и такого важного со стратегической точки зрения ведомства, как НКПС. Судя по документам следственных дел, НКВД «удалось» выявить разветвленную и хорошо организованную «контрреволюционную террористическую организацию», в которую входило и немало среди жильцов дома на Краснопрудной. Некоторые из них при этом были признаны еще и «шпионами иностранных разведок». Практически все репрессированные были расстреляны по сталинским спискам 1-й категории.

Раньше всех арестовали 43-летнего Ивана Никитича Миронова, начальника Центрального отдела электрификации железных дорог Наркомата путей сообщения СССР. Из дома на Краснопрудной его увели 22 декабря 1936 года и продержали в тюрьме почти год. Обвинение, которое ему выдвинули, потом повторялось во многих следственных делах его соседей: «участие в правотроцкистской шпионско-диверсионной террористической организации». Приговор – высшая мера наказания – был вынесен 9 декабря 1937 года и в тот же день приведен в исполнение. Через 19 лет Иван Никитич был полностью реабилитирован.

53-летний инженер-путеец Василий Федосеевич Толстов и 48-летняя домохозяйка Екатерина Константиновна Толстова жили в квартире 98 на Краснопрудной, 22. Он – из Тамбовской области, она – из Тобольской. К моменту ареста в 1937 году Василий Федосеевич занимал должность председателя технического совещания Центрального управления пути Наркомата путей сообщения СССР. Екатерина Константиновна как инвалид 2-й категории (член Союза транспортников) не работала.
Сначала пришли за ней – арестовали 2 октября. Через полтора месяца, 16 ноября, забрали и его, хотя справка на арест была готова уже 3 октября. Тогда Василий Федосеевич еще не знал, что жену уже успели расстрелять: следствие было скорым (состоялся всего один допрос), суд – кратким, приговор был вынесен 29 октября. Екатерину Константиновну обвинили в «шпионской деятельности в пользу Японии». Из материалов следственного дела: «Толстова Екатерина Константиновна обвиняется в том, что проживая в Харбине, была тесно связана с семьей белоэмигрантов Добротворских, с секретарем фашистской организации «христианский союз молодых людей», непримиримым врагом Советского Союза Ачкир, а также поддерживала связь с ныне осужденными врагами народа Кузнецовым и Рудым. Толстова, являясь непримиримым врагом Сов. власти, высказывала фашистско-троцкистские убеждения, распуская провокационные слухи и допускала злостную клевету на руководителей партии и Сов. правительства».

Приговор Екатерине Константиновне – высшая мера наказания – привели в исполнение 3 ноября. И хотя позже в семье Толстовых и верили, что она выжила, потому как была не расстреляна, а будто бы сослана в лагеря, вернулась и даже встречалась с кем-то из родственников, скорее всего, это семейная легенда: документы из архивного дела говорят об обратном.


Василия Федосеевича промучили дольше – три месяца изнурительных допросов и очных ставок с «подельниками».

Из справки на арест (от 3 октября 1937 года): «Толстов В.Ф. во время его работы на Китайско-Восточной жел. дороге был завербован японскими разведывательными органами и в 1935 году возвратился в СССР с заданием японской разведки по шпионажу и диверсии».

И если на первом допросе, 17 ноября, Толстов полностью отрицает свою причастность к «контрреволюционной работе» и отказывается признавать себя «японским агентом», то через 12 дней, 29 ноября, полностью соглашается со всеми выдвинутыми против него обвинениями: «Я вижу, что моя преступная деятельность в достаточной мере следствием вскрыта. Я боялся ответственности за свои преступления перед родиной и поэтому не хотел давать откровенные показания. Сейчас в связи с разоблачением меня я решил откровенно рассказать о всей предательской работе, которую я проводил против СССР в пользу японских разведывательных органов».

И вот – обвинительное заключение готово. Дата – 19 февраля 1938 года.

«Шестым отделом ГУГБ НКВД СССР в аппарате Народного Комиссара Путей Сообщения и на ряде железных дорог СССР вскрыта и ликвидирована широко разветвленная, контрреволюционная право-троцкистская, террористическая и шпионско-диверсионная организация.

Как активный участник этой контрреволюционной, террористической и шпионско-диверсионной организации был арестован и привлечен к следствию в качестве обвиняемого Толстов Василий Федосеевич…

Обвиняется в том, что являясь членом контрреволюционной организации правых и японским агентом, проводил на КВЖД подрывную деятельность против СССР. По заданиям японской разведки проводил диверсионную деятельность на жд транспорте СССР, … готовил взрыв Борисовского жд моста…»

На заседании суда Толстов полностью отказался от ранее данных показаний. «Подсудимый заявил, что все эти показания не верны… Шпионажем он никогда не занимался. Считает, что его оговорили».

Тем не менее приговор – расстрел. И страшные слова: «Приговор окончательный и… в исполнение приводится немедленно».

Расстреляли Василия Федосеевича в тот же день, 19 февраля 1938 года.

Много лет спустя Толстовы были полностью реабилитированы.

Никита Яковлевич Меткин

Следующим оказался 53-летний служащий Никита Яковлевич Меткин: в его квартиру офицеры НКВД постучались два дня спустя после того, как забрали Екатерину Толстову, – 4 октября 1937 года. Меткин тогда занимал должность директора Дома отдыха им. 15-летия комсомола. По версии следствия, он с 1930 года был «японским агентом, завербованным для шпионажа и диверсии».В Харбине Меткин прожил с 1927 по 1932 годы, работал заместителем управляющего конторой Центросоюза, затем он перешел на работу на КВЖД, где занимал должности заведующего ссудно-инкассовых и складских операций, начальника отдела дополнительных предприятий КВЖД, заведующего коммерческим агентством и представителем КВЖД во Владивостоке, куда он выезжал из Харбина в апреле 1930 года. В конце декабря 1931 года Никита Яковлевич, в связи с болезнью жены, увольняется из КВЖД и возвращается в Москву, где в январе 1932 устраивается на работу на Северную дорогу, начальником материально-технического отдела, а с 1936 года устраивается на работу в дом отдыха ЦК Союза железнодорожников.

Показания Н.Я. Меткина / Фото Сергея Прудовского.

Из протокола первого и единственного допроса Меткина:

«Вопрос. Вами сделано заявление о том, что вы являетесь агентом японской разведки, выполняли специальные поручения японских разведывательных органов и хотите дать по этому поводу исчерпывающие показания.
Ответ. Мне известно, что в Харбине существовал Восточный диверсионно-шпионский центр, работавший по заданию японских разведывательных органов и проводивший диверсионно-шпионскую работу в Харбине, на КВЖД и на дорогах Советского Союза».

Через  три месяца после ареста Меткин был приговорен к расстрелу, приговор был приведен в исполнение через 15 дней после оглашения, 19 января 1938 года. В 1990 году Меткин был полностью реабилитирован.

В том же октябре 1937-го в доме арестовали еще двоих. 13 числа увели инженера Виктора Константиновича Соловьева. Он приехал в Москву из Новгорода, и к моменту ареста работал инженером Москварекстроя Наркомата водного транспорта СССР. Через три месяца после ареста 50-летний Виктор Константинович был осужден как «шпион» и расстрелян в тот же день, 16 января 1938 года. В 1956 году был полностью реабилитирован.

27 октября наступил черед Ильи Кузьмича Храброва. Он родился на Средней Волге в 1888 году, всю жизнь проработал на железной дороге, арестовали его 49-летним: Храбров был бригадиром цеха в депо Сортировочная Ленинской железной дороги. Обвинен в «ведении подрывной деятельности на производстве» и ровно через месяц расстрелян. Реабилитирован в 1989 году.

19 декабря того же 1937 года – следующий арест: увели Дмитрия Федоровича Пакулина, начальника группы кадров Наркомата путей сообщения СССР, ему было 36 лет. Судьба оказалась типичной  для жильцов дома: обвинение «в участии в контрреволюционной террористической организации» и приговор – расстрел, после четырех месяцев тюрьмы, в день оглашения приговора, 26 апреля 1938 года. Через 20 лет – реабилитация.

Илья Кузьмич Храбров

Дмитрий Федорович Пакулин

Говший Вольфович Генцис

Череда арестов продолжилась в феврале 1938 года: 2-го арестован 34-летний Говший Вольфович Генцис, уроженец Бердичева. Он занимал пост начальника Центрального дома техники Наркомата путей сообщения СССР. Живя в таком доме, с такими соседями, Генцис не мог, по мнению органов, не быть причастным к контрреволюционной террористической организации. Приговора он дожидался в тюрьме два с половиной месяца. Расстрелян в день его оглашения, 27 апреля 1938 года. Жену и сына из квартиры на Краснопрудной выгнали. В 1957 году приговор «по вновь выясненным обстоятельствам» был отменен, дело «за отсутствием состава преступления» закрыто, казненный посмертно реабилитирован.

Две недели спустя арестован главный строительный ревизор Наркомата путей сообщения СССР Антон Исидорович Тузук, живший в квартире 91. По обвинению все в том же «участии в контрреволюционной террористической организации» его расстреляли 28 августа 1938 года. Через 20 лет полностью реабилитировали.

Алексей Иванович Петров

Еще через две недели дом на Краснопрудной навсегда покинул сосед семьи Толстовых, 34-летний Алексей Иванович Петров, преподаватель, заведующий кафедрой «Движение и трудовая работа» в Московском институте инженеров транспорта. За «участие в контрреволюционной террористической организации» высшая мера наказания была присуждена и ему. Приговор приведен в исполнение «немедленно», то есть сразу же после оглашения 26 апреля 1938 года. Реабилитирован в 1970 году.

Александр Михайлович Пурис

В середине июня увели соседа А.И.Тузука по лестничной клетке, заместителя начальника Центрального управления движения Наркомата путей сообщения СССР Александра Михайловича Пуриса, ему был всего 31 год. Расстрелян по тому же обвинению, что и сосед, в один день с ним. Реабилитированы тоже одновременно: ровно через 20 лет.

Несколько дней спустя, тоже в июне 1938-го арестован Александр Николаевич Андреев, 36-летний начальник Московско-Донбасской железной-дороги, 26 августа он был расстрелян по тому же обвинению, что и все соседи. Реабилитирован в 1957 году.

Только год спустя, 21 июня 1939  года, дождался своего ареста Давид Маркович Штейнбок. Дольше всех, два с лишним года, пришлось ему дожидаться и приговора – такого же, как у всех в доме на Краснопрудной, хотя и по совсем иному делу.

Штейнбок родился в 1899 году в Польше, в 1918 году, во время оккупации немцами Украины, служил у них переводчиком, был совладельцем кирпичного завода. Ко дню ареста ему исполнилось 40 лет, он занимал должность заместителя главного бухгалтера Главстройпрома Наркомата черной металлургии СССР.

Из обвинительного заключения: «Являлся агентом бывш. польской разведки, завербован ЗАЙМОВСКИМ - бывшим жандармским офицером, которому передавал шпионские сведения о военном строительстве во Владивостоке, а также о строительстве аэродромов и расположении воинских частей в Московском военном округе. С 1937 года являлся участником антисоветской организации… готовил антисоветские листовки с целью распространения их ко дню выборов в Верховный Совет СССР. В конце 1938 года подготовлял террористический акт против одного из руководителей партии и советского правительства. 17 июня 1939 года послал антисоветские клеветнические письма в иностранные посольства в Москве (английское, французское и США), а в быв. польское посольство отнес лично и просил содействия о выезде из СССР в Польшу».

Приговор, снова по обвинению в «шпионаже, участии в контрреволюционной группе и в подготовке теракта» был вынесен Штейнбоку лишь 6 июля 1941 года, когда уже шла война. Расстреляли его 30 июля. В 1992 году Давид Маркович был полностью реабилитирован.

20 декабря 2015 года у дома 22 по Краснопрудной улице собрались люди.
«Последний адрес» повесил на дом 13 памятных табличек: фото, видео.

Фото: Никита Соколов