К концу ХХ века от беспощадной эксплуатации дом сильно обветшал, штукатурка на стенах, изъеденных грибком, стала осыпаться, крепкий когда-то дом стал походить на развалину. В начале 2000-х годов в доме, кроме одного из флигелей, был произведен капитальный ремонт, в процессе которого дом был надстроен одним этажом, в глухих прежде брандмауэрах прорублены окна, и от старого дома остались только несущие стены. Так что теперь уже не разобрать, где в этом почти новом доме была квартира № 55, в которой когда-то жил 40-летний Артур Петрович Думс, управделами Союзоптбакалеи, арестованный в день сталинской конституции 5 декабря 1937 года.
Табличка в память об Артуре Петровиче Думсе установлена сегодня по инициативе сегодняшних жителей дома № 28 по Старо-Петергофскому проспекту.
Латыш Артур Петрович Думс родился в 1897 году в местечке Глазманка в Латвии (по другим данным – в Риге). Служил в отряде красных латышских стрелков. Имел наградное именное оружие от Ворошилова (было изъято во время обыска), был награжден орденом Красной Звезды. Как минимум с середины 1920-х он жил с женой Марией Григорьевной в одной из латышских колоний Башкирии (в районе станции Тавтиманово, под Уфой). Здесь в 1924 и 1925 годах у Думсов родились две дочери: Тамара и Нина.
В 1930 году семья переехала в Ленинград. Артур Думс устроился работать на завод "Красный Путиловец” (нынешний “Кировский завод”) редактором заводской газеты и учился на курсах старшего комсостава. Кроме этого по партийной линии он работал вечерами переводчиком в клубе советских моряков на проспекте Огородникова (ныне – Рижский проспект). По окончании курсов Думс был направлен в город Луга заместителем директора хлебзавода по хозчасти. Перед арестом в конце 1937 года Артур Думс занимал должность управделами Союзоптбакалеи.Арест Артура Думса произошел в рамках латышской национальной операции НКВД. Его имя есть в так называемом списке латышских шпионов № 18.
Согласно приказу № 00485, определявшему упрощенный, “альбомный” порядок ведения дел по национальным линиям, оперативный работник НКВД составлял на подследственного короткую справку, которая подшивалась в специальный альбом или список. Комиссия регионального НКВД и прокуратуры (а проще – “двойка”) просматривала списки и определяла категорию приговора – расстрел или лагерный срок – после чего альбомы отправлялись на окончательное утверждение верховной “двойки” в Москву, а затем возвращались на места для исполнения приговора.
Менее полутора месяцев понадобилось “следствию” и “суду” для выполнения всех формальных процедур по “делу” Артура Думса: он был арестован 5 декабря 1937 года, а 10 января 1938 года “за измену родине” был приговорен к расстрелу и расстрелян 16 января 1938 года.
О жизни семьи Артура Думса после его ареста вспоминает дочь, Тамара Артуровна Братанчук (умерла в 2005 году):
«Вот здесь начались наши жизненные мытарства. После ареста отца меня, студентку Педиатрического института, исключили из института и выслали из города, а матери с младшей сестрой дали срок 10 дней, чтобы духа их не было в городе, и указали место, куда надо выехать – город Карачев (ныне – Брянская обл.).
Мать с сестрой остались там, а я уехала в пригород Ленинграда, вышла замуж; надо было срочно менять фамилию. Родила двоих детей, прожила все 900 блокадных дней, схоронила от голода двоих детей и была призвана в ряды Военно-морского флота, где прослужила 2 года 8 месяцев старшим матросом, демобилизовалась 15 ноября 1945 года.
Что было интересно, на собеседовании в Райвоенкомате я сказала, что я являюсь дочерью “врага народа”. На что получила ответ: “В нашей стране дети за родителей не отвечают”. Что же это за страна – когда надо было выгонять и высылать, тогда отвечали, а когда надо защищать, тогда не отвечают?
После демобилизации я вышла замуж и начала поиски своего отца, так как он был осужден на “10 лет без права переписки”. Поиски продолжались в 1947–1956 годах. Вот тут и началось такое вранье, что просто уму непостижимо: 10 лет без права переписки; находится в местах отдаленных (четыре сообщения); умер под Читой от энцефалита и т.д. и т.п. У меня на руках два свидетельства о смерти с разными датами и разными диагнозами. За девять лет моих поисков где я только не была. Везде было одно вранье. Тогда я обратилась в Москву в Совет национальностей, где в то время был председателем латышский писатель В.Т. Лацис, и он вмешался в это дело. Быстро всё нашли, вызвали снова на Чайковскую и стали говорить: зачем вы послали <запрос>в Москву, мы бы тут сами разобрались. Стали извиняться и валить на Ягоду, Ежова, Заковского и других. Хотя один высокий чин (видимо, я ему надоела своими посещениями) в довольно в грубой форме мне сказал: “Слушай, ты, морячка, перестань мне мозолить глаза и ходить сюда, а то попадешь к своему отцу”. На что я ему ответила: “Я Советскую власть не защищала, меня не за что, а кто защищал – с теми вы уже разделались“».
5 февраля 2017 года на доме 28 по Большому Петергофскому проспекту появилась табличка памяти Артура Петровича Думса.
Фото: Наталья Шкуренок