Жилой комплекс, получивший название «3-го Дома Горсовета», начали строить в Свердловске в 1928 году на территории бывшей Сенной (ныне – Первомайской) площади – самой большой площади в дореволюционном Екатеринбурге. Теперь это улица Декабристов. 7 ноября 2019 года исполнилось 90 лет со дня сдачи в эксплуатацию первого жилого корпуса городка.
Весь городок – семь жилых корпусов плюс здание котельной, прачечной и домоуправления – был достроен к середине 1930-х годов. В городке был свой магазин, сберкасса, почтовое отделение, детский сад, ясли, помещения для кружков.
В настоящее время к жилому комплексу присоединили еще один корпус (1959 года постройки). Нумерация квартир и подъездов в восьми жилых корпусах сквозная.
Согласно базам «Мемориала», несколько жильцов этого дома стали в 1930-х годах жертвами политических репрессий. Сегодня мы установили таблички двоим из них.
Александр Иванович КУЗНЕЦОВ родился в 1879 году в поселке Висимо-Шайтанск Висимо-Шайтанской волости Пермской губернии, жители которого в большинстве своем работали на Висимо-Шайтанском железоделательном заводе (по другим данным, он родился в деревне Старая Утка (Староуткинск) Екатеринбургского уезда Пермской губернии).
Получив специальное среднее образование, Александр Иванович в 1903 году экстерном сдал экзамен на звание частного поверенного при Екатеринбургском окружном суде и в 1908 году получил звание поверенного при Казанской судебной палате. В 1912-1917 годах он работал гласным уездного земства, а с августа 1917 по январь 1918 года – гласным Тагильского волостного земства. Кузнецов был членом Конституционно-демократической партии (партии кадетов). Одно время он работал помощником юрисконсульта Уральского горного управления.
При правительстве Колчака Кузнецов был присяжным поверенным в Екатеринбургском окружном суде. В июле 1919 года Кузнецов покинул Екатеринбург вместе с отступающей Белой армией, но, дойдя до Тобольска, вернулся в Нижний Тагил и продолжил свою юридическую деятельность.
Дважды, в 1920 и в 1932 годах, Александр Иванович подвергался аресту ВЧК и ОГПУ, но оба раза был отпущен.
С 1934 года он работал адвокатом в Областной коллегии защитников, одно время занимал пост заведующего бюро обслуживания при Областной коллегии защитников.
29 августа 1937 года его арестовали. Кузнецова обвинили в том, что он «оставаясь непримиримым врагом советской власти, среди населения вел махровую контрреволюционную пропаганду против политики партии и советской власти», «вел подрывную вредительскую деятельность, направленную на дискредитацию советского суда и вызов недовольства трудящихся советской властью» путем взимания «гонорара за выступления сверх установленных такс, что лишало возможности получить юридическую помощь низкооплачиваемым гражданам». К тому же защищал «классово-чуждые элементы».
По версии следствия, Кузнецов входил в «контрреволюционную группу», якобы существовавшую в Свердловской городской коллегии защитников и занимавшуюся вредительством и дискредитацией советского суда.
Во время допросов Кузнецов признал вину, но потом отказался подписать признание. Тем не менее через два месяца после ареста тройка УНКВД по Свердловской области вынесла приговор: расстрелять, лично принадлежащее имущество конфисковать.
31 октября 1937 года Александр Иванович Кузнецов был расстрелян. Ему было 58 лет.
Когда в октябре 1957 года Президиум Свердловского областного суда рассматривал реабилитационное дело по протесту прокурора Свердловской области, выяснилось, что еще в 1939 году стало понятно, что Кузнецов «был осужден неосновательно». В основу обвинений Кузнецова были положены выписки из показаний свидетелей, которые допрашивались по другому делу – о той самой «адвокатской контрреволюционной группе». Но при пересмотре дела в 1939 году Челябинским областным судом выяснилось, что «никакой контрреволюционной группы в Свердловской городской коллегии адвокатов не существовало, вследствие чего Островский (один из фигурантов дела. - прим. ред.) и другие были оправданы, а показания свидетелей <…> судом были признаны ложными».
Сын Александра Ивановича Борис в 1937-1938 годах писал письма на имя Ежова, Вышинского, Калинина и Сталина с просьбами предоставить ему сведения о судьбе отца, но ни от кого не получил ответа.
Уже после ХХ съезда КПСС, в мае 1956 года Борис Александрович вновь подал запрос. Комендатура УКГБ выдала ему фальшивую справку, которые массово выдавались тогда родственникам репрессированных, несмотря на начавшуюся реабилитацию: «Кузнецов А.И. был осужден сроком на 10 лет в 1937 году и умер в заключении 17 марта 1941 года». Ни места смерти, ни причины в документе не были указаны.
Только в мае 1989 года семья узнала точное место и дату гибели после повторного заявления в органы КГБ, который писал уже внук.
Церемония установки памятной таблички "Последнего адреса" А.И. Кузнецову: фото
Борис Антипович (Антонович) КРЕПЫШЕВ родился в 1894 году в деревне Гущино Георгиевской волости Костромской губернии в семье рабочего. Борис получил высшее юридическое образование, в 1918 году вступил в ВКП(б) и после революции работал юристом. К середине 1930-х Крепышев дослужился до начальника отдела общего надзора прокуратуры Свердловской области. 15 сентября 1937 года его арестовали.
Следствие обвинило Крепышева в том, что с 1935 года он являлся «активным участником контрреволюционной террористической диверсионно-вредительской организации правых, действовавшей на Урале, и разделял террористические методы борьбы организации в отношении руководителей ВКП(б) и советского правительства». Будучи членом этой организации, он якобы постоянно вел деятельность, «направленную на дискредитирование органов суда и прокуратуры в глазах трудящихся, и прекращал следственные дела о преступной деятельности участников контрреволюционной организации».
Это могло не значить абсолютно ничего, но могло значить и то, что Крепышев не выполнял спущенные сверху «нормативы» – попросту говоря, мало сажал и расстреливал. Ни во время следствия, ни в суде он виновным себя не признал.
Летом 1937 года начались массовые репрессивные операции в связи с требованиями усилить борьбу с оппозиционерами всех мастей, в частности с «троцкистско-зиновьевскими мерзавцами» и правыми. Окончательно узаконивается практика «списочных осуждений», когда на утверждение Политбюро предоставляются «списки лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР». Списки готовились в НКВД на основании сведений из центрального аппарата, а также материалов с мест. Как правило, большинству людей, перечисленных в списках, уже был «назначен» расстрел (единицы попадали во 2-ю категорию – заключение и лагерь). У подсудимых не было права обжаловать приговор или подать ходатайство о помиловании.
До осени 1938 года такие списки регулярно подавались из НКВД на утверждение Сталину и его ближайшим соратникам – всего «по спискам» (по известным историкам и правозащитникам спискам, но далеко не все они обнаружены) было осуждено более 40 тысяч человек.
Имя Бориса Антоновича Крепышева тоже фигурирует в списке от 10 июня 1938 года, который подписали Сталин и Молотов. Список относительно «скромный»: по Свердловской области и Свердловску к расстрелу приговорено 94 человека (к заключению 20). Бывали списки, включавшие до 500 человек и более.
9 августа 1938 года прозвучал приговор – высшая мера наказания с конфискацией имущества. В тот же день Крепышев был расстрелян. Ему было 44 года.
Борис Антипович Крепышев был реабилитирован в 1956 году. В определении Военной коллегии Верховного суда СССР о реабилитации прямо сказано, что «его обвинение было основано на материалах предварительного следствия, которые, как теперь установлено дополнительным расследованием, были сфальсифицированы в УНКВД Свердловской области».
Церемония установки памятной таблички "Последнего адреса" Б.А. Крепышеву: фото
